Содержание
Предыдущая глава
Следующая глава
|
|
38. Советское наступление в Польше. Захват плацдармов на Одере. Январь- февраль 1945
12-го января 1945 года перешел в наступление с обширного плацдарма на западном берегу Вислы, в районе Сандомира, 1-й Украинский фронт под командованием Конева. Этот срок был установлен Сталиным 9-го января, через три дня после получения тревожного письма Черчилля в связи с немецкими атаками в Арденнах и Эльзасе. 1-й Белорусский фронт Жукова получил для завершения подготовки на два дня больше и начал наступление 14-го января.
Приказ о наступлении был дан Сталиным несмотря на плохую погоду, не дававшую возможность использовать авиацию и затруднявшую действия артиллерии и танков.
Из-за недостатка времени и сильного снегопада Коневу пришлось отказаться от разведки боем, которая производилась обычно за сутки до артподготовки, с целью засечь огневые точки противника. У такой тактики были и свои минусы: немцы приспособились к шаблонным действиям советских войск и успевали до артподготовки отвести войска на вторую линию обороны, сведя к минимуму свои потери от артиллерийского огня.
На этот раз атака передовых батальонов, начатая в 5 часов утра, в полной темноте, имела целью лишь установить, не отвели ли уже немцы свои войска; атаковавшие подразделения захватили первую траншею, но им пришлось залечь между первой и второй под сильным огнем: немцы оказались на месте. После этого была начата мощная артподготовка, длившаяся около двух часов.*
|
|
|
|
|
На участке прорыва было сконцентрировано от 250 до 300 орудий на километр фронта. Огонь велся по площадям, а не по конкретным целям, на большую глубину, фактически до предельной дальности, доступной для артиллерии. Под удар попал находившийся в резерве немецкий танковый корпус, подтянутый, по требованию Гитлера, поближе к передовым позициям.
Немецкие генералы впоследствии сетовали на такую "неграмотность" своего фюрера. Но в требовании Гитлера был определенный смысл: немецкая разведка верно определила участок прорыва, и танковый корпус должен был успеть опрокинуть прорвавшуюся пехоту.
Конев на этот раз не был связан жесткими сроками ввода в действие танковых армий и постарался это сделать в первый же день наступления, несмотря на сильный снегопад; немецким же танковым дивизиям пришлось приводить себя в порядок после артналёта. 13-го января все же последовала атака немецкого танкового корпуса. С помощью 400 штурмовиков и бомбардировщиков советским войскам удалось её отразить; ослабшая в боях с союзниками немецкая авиация не смогла им помешать.
Как и во время Белорусской операции, танковые и механизированные корпуса, введенные в прорыв, быстро продвигались вперед, оставляя немецкие войска в своем тылу. На этот раз даже не создавалось внутреннего фронта окружения: лишенные снабжения и не имевшие поддержки своей авиации, немецкие пехотные соединения быстро теряли боеспособность. Хоть они и представляли угрозу для коммуникаций и тыловых служб, но не стремились к активным действиям, а старались изо всех сил лишь "выйти к своим".
Часть соединений немецких войск выходила из окружения, как правило, без тяжелого оружия; другие уничтожались вторыми эшелонами советских армий.
Фактически такая тактика советского командования представляла собой копию немецких тактических приёмов 1941-го года. Тем не менее, механизированные немецкие соединения, оказавшиеся в советском тылу, представляли собой большую угрозу. Одна такая группировка пыталась атаковать с тыла пункт управления 1-го Украинского фронта в районе Ченстохова, в тот момент, когда там находился маршал Конев. Положение спас имевшийся в резерве у советского командующего механизированный корпус, после боя с которым немецкая группировка капитулировала.
В 1945-м году немецкие офицеры уже не верили, что Гитлер сможет выручить окруженные войска или, по крайней мере, снабжать их по воздуху. Тактика "жесткой обороны" давала осечки: при угрозе окружения немецкие войска отходили, сдавая города. Так произошло с Краковом, который немцы оставили 19-го января, воспользовавшись ещё открытым коридором. Вслед за этим войска Конева создали угрозу окружения Силезского промышленного района, который представлял собой несколько сросшихся городов и являлся вторым по значению промышленным центром Германии после Рура.** Здесь немцы также не захотели рисковать и 29 января отошли по ещё остававшимся свободными дорогам в юго-западном направлении, заняв позиции за Одером.
|
|
|
|
|
Конев утверждает в своих мемуарах, что в обоих случаях сознательно дал возможность немцам уйти, чтобы избежать боёв в районах городской и промышленной застройки и спасти города от разрушения. Это в значительной мере удалось. Хоть в Кракове многие здания были заминированы, но взорвать их немцы не успели. Так же спешно они покидали и Силезский промышленный район: часть предприятий при подходе советских войск ещё продолжала работу. Это не помешало немецкому историку Типпельскирху утверждать, что "армия лишь шаг за шагом сдавала последнюю действующую немецкую кузницу вооружения".
27 января войска Конева освободили Освенцим - крупнейшую фабрику уничтожения людей, которую успели создать нацисты. По послевоенным оценкам, здесь погибло свыше 4 млн. человек из 12 миллионов, убитых в немецких концлагерях. Немцы начали эвакуацию лагеря ещё 17-го января; около 60 тысяч человек были угнаны вглубь Германии, большинство из них погибло во время этого "марша смерти"(3*). К приходу советских войск в лагере оставалось около трёх тысяч больных и истощённых людей.
|
|
|
|
|
Среди спасенных был Леви Примо, ставший впоследствии известным писателем и ученым. Вспоминая эти дни, он писал о санитарках 1-го Украинского фронта, которые на руках переносили превратившихся в живые скелеты заключенных, отмывали и выхаживали их.
С 22-го по 25-е января войска Конева вышли к Одеру севернее города Оппельн и в ряде мест форсировали реку.
Начавший наступление 14-го января 1-й Белорусский фронт также обошелся без разведки боем. Но определить, не отвели ли немцы свои войска с переднего края, было необходимо; для этой цели каждая дивизия должна была выделить один - два стрелковых батальона. При атаке этих передовых батальонов немцы стали отводить войска на вторую линию обороны.
По словам Жукова, на артподготовке были сэкономлены многие тысячи тонн снарядов. Но в дальнейшем, несмотря на массированную атаку основных сил двух армий, прорвать вторую линию немецкой обороны силами одной пехоты не удалось. Жукову пришлось ввести в сражение танковый корпус, который и завершил прорыв.
На следующий день утром последовал контрудар немецкого танкового корпуса, находившегося в резерве. Так же, как и на участке Конева, атаку немецких танков удалось отразить, что и решило исход сражения. Жуков ввел в прорыв 1-ю танковую армию во второй половине того же дня, 15-го января, а на следующий день - 2-ю танковую армию.
Отставание от 1-го Украинского фронта он решил компенсировать ускоренным продвижением своих соединений; танковые армии 1-го Белорусского фронта действовали в отрыве от общевойсковых армий на расстоянии до 100 км, в то время, как у Конева оно не превышало 35 км. Риск оказался оправданным; при общем наступлении советских войск немцы не могли сосредоточить достаточно сил, чтобы отрезать рвавшиеся вперед танковые соединения. К 17-му января 1-й Белорусский фронт оказался на одной линии с 1-м Украинским.
Стремительное продвижение армий Жукова предотвратило фланговый удар, который немецкое командование готовилось нанести по армиям 1-го Украинского фронта. Для этой цели 15-го января, когда немцам ещё удавалось сдерживать советское наступление в Восточной Пруссии, Гитлер приказал перебросить оттуда в район Лодзи танковый корпус. При выгрузке этот корпус был атакован войсками 1-ого Белорусского фронта, которые продолжали быстро продвигаться на Запад; Лодзь была взята 19 января. Немецкий корпус, отрезанный от основных сил, вынужден был пробиваться к своим войскам, отходившим за Одер. Намеченный контрудар по армиям Конева не состоялся.
Варшава, которую Гитлер приказал удерживать во что бы то ни стало, к 17-му января была глубоко обойдена советскими танковыми соединениями. Сплошного фронта окружения к этому времени не существовало и гарнизон мог оставить город, на что получил разрешение от немецкого Генерального штаба сухопутных сил (ОКХ). Узнав об этом, Гитлер отменил разрешение, но было уже поздно; советские войска и 1-я армия Войска Польского вошли в Варшаву.
Из-за потери Варшавы был снят командующий группы армий "А" Гарпе и арестованы три офицера Генштаба, но обеспечить выполнение всех своих распоряжений Гитлер не мог и в дальнейшем.
Незадолго до начала январского наступления советских войск Гитлер благодарил Гудериана(4*) за то, что тот сумел создать на Восточном фронте больше танковых резервов, чем когда-бы то ни было в этой войне. Резервов, созданных Гудерианом, оказалось все-же недостаточно не только для того, чтобы остановить советское наступление, но и чтобы существенно замедлить его: армии Жукова и Конева продвигались вдвое быстрее, чем было запланировано.
|
|
|
|
|
22 января 1-я танковая армия Катукова (1-ый Белорусский фронт) вышла к городу Познань; 25 января её соединения форсировали реку Варта южнее Познани и окружили город. Взятие Познани было поручено 8-й гвардейской армии Чуйкова - героя Сталинградского сражения. Танкисты продолжили своё продвижение на запад.
К концу января войска Жукова достигли Одера в районе города Кюстрин; 31-го января передовой отряд форсировал Одер и захватил плацдарм на его западном берегу. Советское командование прилагало усилия, чтобы его расширить; с этой целью на плацдарм был переброшен стрелковый корпус. До Берлина оставалось 70 километров.
Ещё 26 января штаб 1-го Белорусского фронта внёс, по требованию Сталина, свои предложения о наступлении на Берлин. Войска фронта должны были обойти Берлин с севера и взять его к 16-му февраля; подготовку к новому наступлению предполагалось закончить к 10-му февраля. Предложения фронта были утверждены Сталиным на следующий день.
28 января свои предложения о дальнейших операциях дал 1-й Украинский фронт. Они включали выход войск к Эльбе к концу февраля и помощь 1-му Белорусскому фронту в овладении Берлином.
В это время проходил завершающий этап подготовки к встрече руководителей трёх держав - СССР, Великобритании, и США, - которая должна была состояться в Крыму в феврале. Сталин хотел иметь на руках побольше козырей и наступление на Берлин должно было помочь ему в решении политических вопросов. Но с начала февраля обстановка на фронтах стала меняться.
Несмотря на обещание Черчилля не дать немецкому командованию перебросить войска на восток, немцы получили такую возможность. Союзники фактически вступили в переговоры с германским командованием: Эйзенхауэр и Монтгомери обменялись телеграммами с Кейтелем. Переговоры были прерваны по требованию советского руководства, но немецкие танковые дивизии, бывшие на западе, оказались на Восточном фронте. Немецкое командование сосредоточило их против сильно растянувшихся флангов советских войск - на севере, в Померании, и на юге, в Словакии и Венгрии. Со 2-го февраля немцы начали предпринимать атаки с целью ликвидировать Кюстринский плацдарм.
Выход советских армий на Одер произошел раньше, чем планировался. Быстрое продвижение через Польшу в январе 1945 года войск Жукова и Конева явилось неожиданностью не только для немцев, но и для советского командования. Успеху этой операции, получившей название Висло - Одерской, способствовал ряд факторов, в том числе отвлечение Гитлером значительной части танковых сил для наступательных операций против союзников в Арденнах и против войск Толбухина и Малиновского в Венгрии.
И 1-й Украинский, и 1-й Белорусский фронты до начала январского наступления в течение 4-х месяцев не вели активных боевых действий. Это позволило укомплектовать их армии личным составом (в каждом из этих фронтов к началу операции было свыше миллиона человек), провести обучение войск, а также хорошо укомплектовать техникой танковые армии и отдельные корпуса (оба фронта имели по две танковые армии).
Эта техника была значительно лучше, чем в 1941-м году, но всё-же уступала немецкой. Хоть выпуск новых танков Т-34-85 с более крупной башней и 85-мм орудием производился с начала 1944 года, в армиях Жукова и Конева такие танки составляли не больше трети всех машин; остальные Т-34 были по-прежнему вооружены устаревшей 76-мм пушкой, хоть ряд их узлов и был значительно улучшен. Немецкие "Тигры" и "Пантеры" имели и более толстую броню, и более мощные орудия.
Немецкие техники к 1945 году решили проблему противотанковой защиты пехоты, наладив массовое производство фаустпатронов. Был начат выпуск уникальных самоходных артиллерийских установок "Ягдтайгер", представлявших собой 128-мм зенитные орудия, установленные на шасси танков "Тигр" и снабженные приборами ночного видения. Такие же приборы давали возможность танкам "Тигр" и "Пантера" наступать ночью, в туман и снегопад.
В Германии к концу войны выпускались скоростные реактивные самолеты, самолёты-снаряды Фау-1 и баллистические ракеты Фау-2, с помощью которых немцы рассчитывали вывести из войны Англию. Была подготовлена техническая документация для выпуска баллистической ракеты "Америка", предназначенной для атомной бомбы и способной пересечь океан. Но для осуществления этих планов уже не было времени.
Уровень подготовки немецкой армии с 1941 года постоянно снижался в связи с заменой выбывших профессиональных солдат новобранцами; её авиации и танковым частям нехватало горючего. Несмотря на то, что в 1944 году резко возрос выпуск Германией самолётов, из-за недостатка горючего невозможно было обеспечить необходимую тренировку летчиков.
|
|
|
|
|
В то же время советское руководство понемногу исправляло крупные недостатки в подготовке войск первых лет войны; почти все офицеры в армии имели боевой опыт. И хоть людские ресурсы Советского Союза были на исходе и в армию призывались всё более старшие возраста, лучшее оружие и подготовка играли решающую роль; соотношение сил с каждым месяцем менялось в пользу советских войск.
Способствовал крупному успеху советских армий и тот факт, что с лета 1944 года около трети немецких дивизий оказались втянуты в сражения на западе, и при этом несли серьезные потери (до высадки союзников в Нормандии немецкое командование направляло во Францию дивизии с Восточного фронта для отдыха и пополнения). Особенно крупные потери несла немецкая авиация, как на Западном фронте, так и при отражении всё более мощных налётов союзников на Германию, что обеспечивало советским войскам превосходство в воздухе.
|
|